Таня Танк

Тогда-то меня брат и позвал зайти к своему другу С. за дисками для игры. Я помню, как перед нами в дверном проёме возник несуразный "мачо" в джинсовом костюме. Он облокотился на косяк, встав в позу некоей модели из гламурных журналов, откуда на нас смотрят аппетитные мальчики с блестящими от масла кубиками на животе. Все бы ничего, если бы не растегнутая ширинка на джинсах и этот хищный взгляд, остановившийся на мне. Тогда-то я и не подозревала, что на меня уже началась охота.

Благо у меня ещё был парень, и этот "мачо", узнав о конкуренте, драматически ушёл в... Нет, не в закат. В загс. Он утащил туда одну девчонку из моего небольшого городка.

Всё было прекрасно, пока мы с моим бойфрендом не расстались. Тогда я уже окончила универ, устроилась на работу в серьёзную контору. В то время я была совершенно свободна и искала приключения на свою задницу. Так наискалась, что слегла в больницу с тяжёлой формой гайморита.

Тогда-то этот самый С. и возник на горизонте. Я не помню, сама ли я его нашла, или все-таки он. Помню только, что я тогда писала рассказы, и мне нужен был критик. Брат многозначительно посоветовал обратиться к "мачо", трактуя это тем, что С. очень начитан, любит читать, он посоветует нужные вещи.

В это время мне начала писать его жена, та самая, на которой он женился в "страданиях" без меня. Это было странно и как снег на голову - привет, как дела, есть ли у тебя парень?

Я написала ему, что твоя жена от меня чего-то хочет. Он начал плакаться мне, как он страдает с такой ревнивой женой, как она проверяет его переписку, как постоянно смотрит его телефон. Тогда я честно сочувствовала бедному мученику и уходила на безопасное расстояние, чтобы меня не задела волна ревности жены.

Прошло ещё какое-то время, выяснилось, что С. развёлся, "допеченный ревностью жены". Тут и я со своим гайморитом, в общем завертелось. И завертелось так быстро, что я не могла опомниться.

Было предложение, дата свадьбы, сама свадьба, брачная ночь, беременность. Он твердил мне, как любит меня, что у нас столько общего, а вот с прошлыми у него не получалось (даже показывал сообщения якобы от общих знакомых, где они все писали, что его бывшая сама гуляла и изменяла ему с их мужьями. Я уже тогда сомневалась в этой версии, потому что бывшую жену его я пусть не знала лично, но общие друзья были, и я знала, что она бы не смогла пойти на это).

До сих пор не помню, как все случилось. Почему тогда ни разу я не усомнилась, не нашла подвох? В голове у меня было только - как романтично, он ждал меня ещё с тех времен, значит, это моя судьба!

Тогда пошли первые звоночки. Которые я наперекор отказывалась видеть. На общих встречах с моими родственниками он всегда подкалывал меня и их, не опускал момента заявить, какая я вот плохая, то одно, то другое. Помню, как мои близкие это замечали и делали замечания, но получали в ответ лишь то, что у нас ни у кого нет чувства юмора.

Потом он перестал работать. Он был военным, часть которого стояла в другом городе. И в один момент просто перестал ездить туда, говоря мне, что всё нормально, он на дому работает.

В то время я убедилась в его игровой зависимости: он мог сидеть за компьютером часами и днями безвылазно. Тогда ещё он учился заочно в местном университете, при этом несколько лет был всё на одном курсе, постоянно проваливая сессию. Мне же он говорил, что на занятия ходит. Тогда я и начала подозревать, что он мне врет.

Я решила убедиться в этом и составила лёгкий план - свернула его брюки таким способом, чтобы обратно их надо было постараться свернуть так же. По приезду с работы я убедилась в его лжи - брюки были там же, где я их оставила. Я указала ему на то, что знаю, что он не ходит на учёбу, я слукавила, что звонила в учебную часть. Тогда он и сознался, что он не может, у него плохое самочувствие и вообще это его деньги за учёбу, не лезь сюда.

Я проглотила. Не знаю уже в который раз.

Дальше мы переехали в мой родной город, куда его перевели по службе. Там я и родила. Тогда начался следующий этап разрушения моих границ. Он до тех пор не работал. Говорил, что у него депрессия, играл днями и ночами в игрушки. С ребёнком занимался мало, заставить его выйти гулять с коляской - было сродни заставить крокодила плакать. Он искренне говорил, что ненавидит ходить с коляской по городу. Отдачи было ноль. Ни по дому, ни в моральном плане. Только мог укачивать ребёнка спать.

Тогда у нас начались финансовые проблемы. Не знаю, уволился он сам, или его уволили, но факт в том, что его деньги кончились, и он начал просить их у меня, с моих декретных. На оплату съёма жилья, на прожитье. На его учёбу. Я требовала, чтобы он выходил на службу, но все было одно и то же - я не могу работать, мне плохо. Я жаловалась всем, своей матери, его. Но все было бесполезно.

Пока с моих декретных не осталось с гулькин нос, он так и сидел у меня на шее. С тех выплат мы купили только телевизор, хотя начислили мне столько, что можно было бы купить старенькую иномарку.

Когда ребёнку стало подходить к трём, и его определили в детский сад, С. начал требовать, чтобы я выходила на работу. Мне пришлось выйти за три месяца до официального выхода и спустя три месяца со дня, когда ребёнок пошёл в сад. Мне приходилось ездить на работу в другой город. И так продолжалось 7 лет.

За это время всё становилось хуже. Он пытался оградить меня от семьи и друзей. Вторых почти не осталось, с первым он пытался на протяжении всего времени. Дошло до того, что он пытался рассорить меня с моей сестрой, якобы она мстит за свою подругу, с которой он был в гражданском браке. К слову, эта девушка с сестрой никогда и не дружили, просто знакомые знакомых, и оказалось, что особо брака никакого не было, знакомая просто сдавала ему комнату в своей квартире, а тот уже напридумывал свой сценарий.

Мерзость и отвращение

Чем больше я вкладывала в "семью", тем меньше меня ценили. Тем больше меня унижали. За это время наша и без того отвратительная постельная жизни превратилась в откровенную чернуху. Он заставлял меня делать ему минеты, кончать туда-сюда. В основном я сопротивлялась, но меня всегда ломали, упрашивая или давя на чувство вины. Наш секс превратился в один анальный трах, потому что ему уже не нравился вагинальный.

Иногда бывали откровенные травмы. Я предъявляла ему претензии, говорила, что больше не будет, мне больно. Но всё шло по кругу - чувство вины, что он такой обделенный, а я сволочь. Затем съёмки на камеру стали чаще и чаще. Сначала он говорил, что он снимает ради того, чтобы в полях и командировках не ходить налево, "вот посмотрю на тебя на видео, и хорошо".

Я чувствовала мерзость и отвращение. Супружеский долг стал для меня каторгой. Я ненавидела его прикосновения, меня тошнило от одного его присутствия, я ненавидела себя.

На все мои просьбы уехать в город, где я работаю, получала лишь закатывающиеся глаза. Всё становилось хуже и хуже, и хуже. Скандалы становились чаще, его уже не останавливал ребёнок, к которому он совершенно охладел, занимавшись лишь своими игровыми приключениями в компьютере. Теперь времени для ребёнка не было почти никогда. Не было сказок на ночь, или колыбельных, не было прогулок. Только тогда, когда все это организовывала я.

Я смотрела, как ребёнок страдает, как он подбегал к С. с каким-нибудь рисунком или по-детски важной новостью, но отец почти всегда отрезал "я занят, мне некогда", при этом его занимали только компьютерные игры.

Когда я делала ему замечания, он, закатывая глаза, приходил к ребёнку и тратил на него целых несколько минут. Всё опять заканчивалось тем, с чего начиналось.

А затем случился тот самый эпизод, который перевернул мою жизнь. Я ещё была в отпуске, когда меня позвали коллеги отметить день рождения отдела в беседке кафе. Это была встреча именно коллектива после рабочего дня с шашлыками и игрой в мафию. Обычно я не ездила на такие мероприятия как раз по причине того, что приходилось ездить в другой город, дорога у меня занимала почти два часа. На обратный путь не было транспорта. Тогда-то я и решила пойти, пока я в отпуске, чтобы можно было спокойно уехать утром, переночевав у сестры. Я подошла к нему и спросила, могу ли я поехать на встречу. Он ответил насмешливо - нет. Только с ним.

Я ответила, что мы собираемся только отделом, я не хочу с тобой ехать. Он жёстко повторил свое решение. Сначала я сдалась, махнув рукой, но что-то внутри меня бунтовало. Тогда я и сказала, что я все равно поеду, возьму с собой ребёнка. Он отвернулся, будто я пустое место, видимо, я сказала это неуверенно. На следующий день я сделала все домашние дела, стараясь угодить ему, приготовила его любимые блюда. Он пришёл на обед, и когда я сказала, что поеду, он взбесился. Он устроил мне бойкот, затем сорвался ни за что на ребёнка. Когда я спросила его про обед, он лишь бросил на меня уничтожающий взгляд. Я пожала плечами, и мы с ребёнком ушли из дома. Надо сказать, ребёнок плакал от его крика, крик был на пустом месте, просто попался под руку.

Когда я уже была в кафе, он позвонил мне, спрашивая, не собираюсь ли я домой. Я сказала, что прошёл лишь час, и на чем я поеду. Он заорал мне в ухо с матами, какая я сволочь, и бросил трубку. У меня пропало настроение, хотя до этого мне было очень весело в компании коллег.

Дальше были постоянные разборы, он выставил меня виноватой, начал что-то требовать, что вот раз я хочу свободы, то надо в постели изворачиваться так, чтобы его ублажить. Тогда мне становилось кристально ясно, что меня уничтожают.

Затем-то мне и попалась книга про нарциссов. Я читала и не могла поверить, что это всё про меня и него. Все пункты моей "семейной" жизни были расписаны просто по пунктам. Я рыдала и не могла найти в себе силы бороться с ним, потому что было бесполезно. Единственным вариантом "общения" с такими людьми было - бежать. Бежать без оглядки.

Тогда и начались его манипуляции, я видела его насквозь. Он вываливал на меня свой гнев порциями. Сначала был момент на то, чтобы я подавала на развод, что я его оскорбила, втоптала его чувства в грязь, уехав развлекаться в то время, когда он запретил мне. Я согласилась. Видимо, он опешил от моего согласия, спустя несколько минут вернулся, начал опять что-то выяснять, поступила бы я так еще раз. Я подтвердила, что в любом случае моя позиция твёрдая. Он опять рявкнул, чтобы я подавала на развод. Тогда я парировала, что бы он сам подавал, его же инициатива.

Затем начались его прощупывания по моим знаниям, начал требовать с меня характеристику с работы, мол это надо для развода. Я ответила, что в первый раз слышу о таком, тогда он перевёл стрелки на меня, почему я сама не могу подать на развод. Я согласилась. Он был снова в шоке, видимо, думая, что я блефую.

Далее пошли нападки на чувство вины: он пытался меня зацепить тем, что возьму ли я на себя ответственность за то, что ребёнок будет жить в неполной семье. Я гордо встретила его посыл, положительно принимая. Он снова опешил, понимая, что его привычные штуки не работают. В это же время у него начали складываться с ребёнком очень натянутые отношения: постоянные скандалы, не было возможности делать с ребёнком уроки, он постоянно мешал, требовал разъяснений, почему я хочу развестись, всё же было прекрасно.

Я просила его съехать и пожить раздельно, он не соглашался, что-то вроде почему это я должен уходить из дома, хотя квартира в моей собственности, он прописан при части.

План моей мамы

С каждым днем давление становилось всё серьёзнее и сильнее, я не могла есть, спать, похудела так сильно, что люди меня начали пугаться. Всё это время он спал на детском диванчике, как бы наказывая меня за то, что я смела ему перечить, и чтобы мне стало стыдно. В это же время он начал полностью нападать на мою маму, вызывая в ней чувство вины и жалости, а также союзника в плане сохранения семьи. И мама тогда поддалась.

Тогда-то они и составили "план" по сахарному шоу: цветы, идеальный порядок, спать при ссоре "жопа к жопе" и прочее. В этот же вечер он вернулся на кровать. Когда я сказала, что не собираюсь спать рядом с ним, он взорвался, заорал, что будет спать на своей кровати. Тогда я и ушла в комнату к ребёнку, и мы вдвоем спали на односпальной кровати.

Затем всё становилось ещё хуже, агрессия росла, он пытался меня сломать эмоционально. Тогда я и решилась на побег, понимая, что здесь меня ждёт только кончина.

Мы сбежали с ребёнком в город, где я работаю, обратились в соцпомощь по насилию в семье, перекантовались в приюте для женщин, затем нашли квартиру. Мне было страшно ему об этом сказать. Он названивал и мне, и ребёнку. Я понимала, что мне придётся все равно ему сообщить, поэтому разрешила ребёнку ответить на звонок.

Сразу с первых же секунд были слышны его крючки на чувстве вины, он пытался выявить у ребёнка стыд и жалость.

Затем спустя время, когда дело по разводу уже вошло в работу, он попросил встретиться с ребёнком. Я согласилась - в людном месте, торговом центре, где точно будет ясно, что он ничего не сможет сделать. При встречи он всё пытался заговорить, что надо встретиться и обсудить, я наотрез отказывалась. Надо сказать, что была уже поздняя осень, вечер, было уже темно.

Я приехала в ТРК, он обнялся с ребёнком, сказал, что ему пора и побежал вон на остановку, чтобы успеть на электричку до моего родного города. При этом ни разу не подумав, как я с ребёнком буду добираться по темени домой. Что очередной раз подтвердило, что ему было плевать на нас.

Все это время он пытался склонить маму на наше примирение, мама уговаривала меня на мировое соглашение и прочее. А я страдала, я действительно считала, что погорячилась, и всё не так плохо, надо было просто нормально поговорить и обсудить всё.

Тогда-то он и сказал моей маме, что он выложит в сеть наше домашнее видео, если я не вернусь. Начался шантаж.

Через какое-то время я приехала в родной город, потому что ребёнка позвали на день рождения его старые друзья, и мы решили с мамой пойти за вещами в квартиру. Тогда случилось очередное сахарное шоу. Он клялся в любви, умолял вернуться, говорил, что он засунет в задницу свою ревность, предложил мне уволиться и стать домохозяйкой, что он один будет содержать семью.

Я не верила и жёстко отвечала нет. Тогда он взорвался. Он швырял вещи мои и ребёнка, он орал на меня и мою маму. Тогда я ему и сказала про шантаж, что скажу его командованию, он отмахнулся, типа никто не поймёт, что это он выложил. И в это же время начал наезжать на мою маму, что она рассказала мне. Так я и убежала во второй раз с сумками из своего же дома. Я убедилась в том, что если бы пошла одна, меня бы уже убили.

После этого я поняла, что ему нельзя видеться с ребёнком. Каким-то образом ребёнок сам его заблокировал в телефоне. В мессенджерах он продолжал его доставать, писал, что я не даю им общаться, как он его любит и прочее. С каждым разом сообщения становились всё меньше и короче. Потом были просто признания в любви, закончилось смайликом одного сердечка. А затем ребёнок заблокировал его и в мессенджерах.

В это время я уже перевела ребёнка в местную школу, начались занятия. А затем пришла зима. Так как я убегала из дома ещё осенью, то тёплых вещей у меня не было.
Я просила своих мужчин-родственников сходить вместе со мной в квартиру, забрать вещи, но все боялись, думая, что С. напишет кляузы на них, так я осталась без их поддержки.

Несколько раз мама приходила на мою квартиру, брала потихоньку мои и ребенкины вещи, школьные и прочее. А в один момент она позвонила и сказала, что он поменял замки на входной двери.

Я и мама писали заявление в полицию, те просто передавали всё в войсковую часть, но ничего так и не делалось.

Тогда-то я и попросила знакомую из соцпомощи съездить на квартиру за вещами. Перед этим я ему писала, что мне надо забрать вещи, он начал меня динамить, что я смогу только в три, нет в четыре. Каким-то чудом он все же написал, что он дома. Тогда я и пошла с моей знакомой. Она хитро надела маску и просто сидела на стульчике на кухне. Он обольстительно с ней любезничал, жаловался, какая я сволочь, забрала ребёнка, знакомая односложно отвечала. В перерывах он ходил за мной по пятам с телефоном (записывал на диктофон) и спрашивал, почему я не даю ему видеться с ребёнком. Я так же односложно отвечала. Я захватила несколько больших пакетов вещей, и мы сбежали с квартиры.

Дальше начались кляузы в опеку, в полицию. Благо через знакомых с опекой утряслось всё без моего присутствия, но в полицию пришлось ездить. Там же выяснилось, что он приложил скрин якобы их переписки с ребёнком, где ребёнок писал, что я не даю им общаться. После разговоров с ребёнком, я поняла, что он сфальцифицировал переписку, но я слишком нервничала в полиции, чтобы додуматься до этого. Меня типа взяли на карандаш, но ничего в итоге не сделали, даже в школу к ребёнку не ходили.

При разговорах с ребёнком я узнала, что С. смотрел порнографию при его присутствии, о том, как он его наказывал и бил. На все мои встречные вопросы, почему ребёнок не рассказал мне, он просто пожимал плечами. Я поняла, что он боялся. Он уже тогда потерял доверие ко мне.

Надо ещё отметить, что, когда у нас ещё были более или менее нормальные отношения с С., я выяснила, что ребёнок несколько раз был замечен на просмотре сайтов с порнографией. Тогда я и заподозрила, что это все от С. Мы говорили все втроем, обсуждали этот момент, тогда мне было больно смотреть на ребёнка: он просто плакал, пожимал плечами и не мог ничего сказать, объяснить, почему он это делал. Тогда я и не подозревала, что просто сама уничтожаю своего ребёнка и отдаю его на жратву ненасытному нарциссу-психопату...

Суд и полный трэш

Затем начался суд. На первом заседании он ломал комедию, что он не понимает, что случилось, всё у нас было хорошо. Я рассказала про квартиру, про шантаж, судья уже понял, что что-то не то и строго, глядя на него, сказал, что так как у нас несовершеннолетний ребёнок, он по закону даёт нам месяц на примирение.

После заседания я требовала его съехать с квартиры, требовала ключи, он начал увиливать, говорить, что я же все равно там не живу, к тому же он за квартиру платит. 

Затем был суд по алиментам. Там тоже ломал комедию, что он отец года, а я такая сволочь. И тут судья понял, что опять что-то не то, ему все же назначили алименты.

До этого мне рассказали знакомые, что он вывозил вещи из квартиры.

После суда я приехала домой, замки уже были поменяны обратно. Квартира была просто пустая. Не было ниетолько мебели, но и всех вещей. Моих, ребенкиных. Просто пустая квартира со старым бабушкиным шкафом и детским диванчиком, который был моей сестры.

Меня просто трясло. Но я знала, что по-хорошему мне не вернуть вещи, он требовал от меня 500 тысяч якобы за то, что он вложил в эту квартиру. Я звонила адвокату, он просто развёл руками и сказал жить дальше. Что я в принципе и сделала.

Нас развели, все заседания я не разговаривала с ним, зато у него был такой словесный понос, что открыл мне глаза на все годы "общения" с ним: там был такой абсурд и прыгающие темы, что человек в здравом уме никогда не сможет уловить общую мысль.

Затем я узнала, что он оставил мне долг за квартиру в 35 тысяч. И тут адвокат сказал, что взять что-то с него не получится, так как квартира моя.

А дальше начался полный трэш. Он воровал квитанции за квартиру, видимо, думал, что технологии развиты только до одной квитанции, вручаемой лично ему в руки. Тогда-то мы и поменяли замки в квартиру, что, видимо, его очень разозлило, никакие ключи он так и не отдал. Поменяли замки в мамином гараже, куда он сложил свое военное барахло. Он, видимо, сунулся туда, потому что звонил маме и требовал свои вещи. Мама его послала и сказала, чтобы вернул сначала мои вещи, но всё опять закончилось вымогательством денег и угрозами о подаче исков в суд.

Далее он добрался до маминого сада, где разломал всё, что строил до этого - навес, летнюю кухню, заколотил дверь в сарай, подпилил теплицу, которую они строили с мужем моей сестры.

Полиция снова развела руками, приняла заявление, зафиксировали фотосъемкой, передала снова в войсковую часть. Далее мама написала обращение в прокуратуру, но и там тоже развели руками - ничего не можем сделать, он военный.

Всё это время он пытался выйти на связь со мной, но безрезультатно. С недавнего времени у бывшего началась новая забава. Он приходит к маме, звонит в дверь и тихонько уходит. Однажды мама ему всё же позвонила и резко спросила, что ему надо. Тот сразу начал по-детски врать, что он вообще на работе, не знает, кто там к маме ходит, и вообще у него всё хорошо, а также, чтобы мама отдала ему вещи, иначе он на неё в суд подаст. Мама спокойно ответила, что они встретятся на заседании - его блеф уже никому не был интересен.

И вот недавно после очередного звонка в дверь мама нашла у себя в почтовом ящике порнографическую картинку с содержанием съёмки на телефон.
Думаю, это было сообщение для меня - очередной шантаж, что у него есть на меня компромат.

Каждый раз удивляюсь извращенности его мозгов и желанию "поднасрать", что просто уже смешно. 

Кстати, ожидаемо его официальная версия развода для его знакомых - "жена загуляла". Ну что ж поделать, все женщины ему гулящие попадаются.

В заключение хотела бы сказать тем, кто ещё боится и не решается уйти. Решайтесь! Ничего не бойтесь! Поверьте, с такими существами вас ждёт ничего кроме страданий, унижений и разрушений себя! Уходите! Сбегайте! Спасайте себя! Спасайте своих детей! Не возвращайтесь! У вас всё получится! Получилось у меня, получится и у вас! Видимо, действительно, надо спуститься на самое дно, чтобы оттолкнуться от него ногами и всплыть".